Организации Свидетелей Иеговы в Сибири в 1940–1960-е гг.

4 Вопрос о религиозном многообразии Сибири на разных этапах её истории не вызывает сомнений. Это в полной мере относится и к советскому периоду, когда под влиянием различных факторов здесь было сформировано поликонфессиональное сообщество. Среди религиозных групп и организаций особое маргинальное (ибо маргинальны были все верующие и всех конфессий) положение занимали исповедники Бога Иеговы, которых по классификации советских атеистов причисляли к протестантским сектантским новообразованиям.

5 Иеговизм относился к числу тех конфессий, которые особо не принимались и не понимались советской государственно-общественной системой, а, если быть точными, то и многими другими обществами и государствами. Причину этого нужно искать, прежде всего, в специфике вероучения, культа и организации этой церкви, а также в характере умонастроений, поведения и деятельности тех, кто исповедовал учение о Боге Иегове.

6 Сторонники иеговизма были известны в России уже в 1887 г. Более массово это вероисповедание распространилось на территории нашей страны в конце 1930-х — начале 1940-х гг. после присоединения западных областей. В Сибири иеговисты появились в результате ссылок. Массовые депортации (именно по вероисповедальным основаниям) Свидетелей Иеговы из Молдавии, Западной Украины за Урал имели место в 1949 и 1951 гг., в результате которых около 5 тыс. семей членов церкви оказались в нашем регионе.

7 Высланные верующие расселялись в первую очередь в Иркутской и Томской областях, но группы иеговистов встречались во всех западносибирских областях. В 1950-е годы подпольные молитвенные дома иеговистов действовали в посёлках Пышкино-Троицкого, Асиновского, Зырянского районов Томской области. Активны были иеговисты в Горном Алтае, Веселовском, Венгеровском, Краснозёрском районах Новосибирской области, г. Кемерово^[1].

8 Вероучительные принципы и общественно-политическая позиция церкви, специфика её организации и управления ни оставляли никаких шансов на официальное признание и узаконивание деятельности её организаций на территории СССР. Во все времена она не только была запрещена, но верующие-иеговисты подвергались наиболее последовательному и непримиримому преследованию. Считалось, что идеология иеговизма носит ярко выраженный антисоветский и антисоциалистический характер, хотя мы знаем, что эта идеология была одинакова для всех последователей веры, где бы они ни жили, в социалистической или капиталистической стране. Недаром сами иеговисты отмечали: нас ненавидят мировой капитал, Ватикан, военщина, фашизм, коммунизм^[2].

9 Действительно, иеговистов не любили власти многих государств, в первую очередь за равнодушно-непочтительное отношение именно к земной государственной власти. Исходный тезис иеговизма: если верующему придётся выбирать между земными — государственными или божественными законами и установлениями, то однозначно надо выбирать второе. В конкретной жизни эта дилемма приобретала простое выражение: служить или не служить в армии, брать или не брать в руки оружие, платить или не платить налоги, участвовать в выборах или не участвовать. Налоги иеговисты платили, но, что касается службы в армии, здесь они были непреклонны. В период войны это рассматривалось однозначно как прямое предательство, отсюда — ссылки и аресты, а в мирное время — как стремление ослабить мощь армии и обороноспособность государства. Наказание за это было неизбежно. Отказ от службы в армии иеговисты не считали преступлением. Более того, они утверждали: «Преследование людей за отказ от военной службы является величайшим насилием и преступлением со стороны кесаря. Каждый человек рождён свободно, самое великое право человека, это право на самого себя. Кто имеет право, и на каком основании принуждать меня делать то или другое и заставить меня идти умирать?»^[3].

10 В сознании людей, исповедавших иеговизм, прочно утвердилась мысль о неизбежности военных катастроф. Она являлась не только следствием веры в Армагеддон, но в условиях «холодной войны» в 1950–1960-е годы подогревалась и советской пропагандой. Атомный конфликт, по их мысли, будет началом Армагеддона. «Эта война уничтожит всех нечестивцев на земле, но бог спасёт праведников. После этого на земле наступит счастливая жизнь. Никто не знает, когда наступит час Армагеддона, но он наступит очень скоро и будет страшен для человечества»^[4]. Безусловно, такого рода пророчества вестников Иеговы мало кого могли радовать и вдохновлять.

11 Таким образом, основания для отторжения (и самоотторжения) их от основной массы неверующего советского населения были налицо. Добавим к ним стойкое нежелание религиозных организаций идти на контакты с общественными и государственными институтами. Имеется в виду, в первую очередь, отношение иеговистов к выборам советских органов. На территории Сибири нередки были случаи массового отказа от участия в них, а каждый случай голосования иеговиста рассматривался как отступление от религиозных принципов, нарушение заповеди «не сотвори себе кумира», соучастие в сатанинских делах и т.д. Земное государство, неважно, советское или буржуазное, иеговистами не рассматривалось как нечто священное, должное. Они верили и надеялись только на одно государство: тысячелетнее царство, которое наступит после Армагеддона, а возглавлять его будет Иисус Христос. Поэтому, нередко в рассуждениях иеговистов звучало примерно следующее: мы, дескать, проголосовали уже раз за бога Иегову, и хватит.

12 «Выборы, — настаивали иеговисты, — во-первых, дело добровольное, а во-вторых, Господь наш Царь, Судья и Законодатель. Кесари при помощи выборов делают своих избирателей ответственными за свои дела: Фактически избиратели становятся участниками всех безбожных и преступных действий Кесаря»^[5].

13 Не в меньшей степени вызывали неприязнь и недоверие у властей, рядовых граждан характер организации и управления церкви Свидетелей Иеговы, а также методы миссионерской деятельности. В организационном отношении данная церковь всегда была сугубо централизована и строго иерархична. Возглавлялась она Бруклинским центром. В России и СССР организации верующих были вынуждены соблюдать элементы конспирации, хотя в условиях тотального контроля и преследования это мало спасало. Тем не менее, литература, изданная в США, постоянно встречалась и в Сибири, в том числе официальные издания Бруклинского руководящего центра журналы «Башня стражи» и «Информатор». Одной из обязанностей каждого верующего являлось как раз распространение журналов, в том числе и размноженных рукописным путём. Чтение и обсуждение Библии (только в специальном Бруклинском варианте) называлось «студией». Она должна была проводиться хотя бы раз в неделю не менее часа. Посещение занятий было обязательным для каждого верующего, пропуск их рассматривался как отступление от веры. Руководитель «студии» должен был ежемесячно отчитываться о количестве и качестве проведённых занятий.

14 Активное миссионерство, как известно, является отличительной чертой всех протестантских конфессий, но Свидетели Иеговы, пожалуй, занимают среди них первенствующее место. Пропагандист иеговистского учения, а им обязательно должен был быть каждый верующий, назывался возвещатель. Система и порядок миссионерства в глазах посторонних выглядела навязчиво-настырной и не могла не раздражать. Но в ответ на упрёк о бесцеремонной вербовке новых членов, иеговисты подчёркивали: «Мы не вербуем, а говорим то, что записано в Библии»^[6].

15 Настойчивость миссионеров не оставалась безрезультатной. Им удавалось обращать в свою веру людей, может быть не в таком количестве, как им хотелось, но в общины иеговистов приходили люди не только из семей верующих.

16 В целом же организации Свидетелей Иеговы Западной Сибири, хотя и не были массовыми, отличались стойкостью, исключительной преданностью верующих выбранному пути. Это проявлялось во многом: регулярных выплатах взносов «доброй надежды», которые шли на содержание руководства, организацию пропагандистской работы, настойчивом проповедовании каждым членом, строгом религиозном воспитании в семье. Дети иеговистов, как правило, продолжали дело своих родителей. Школу, по крайней мере, начальную, они посещали, но отказывались заниматься пением, физкультурой, рисовать изображение Кремля, звёзд и т.п. Конечно, ни о каком их октябрятстве-пионерстве речи идти не могло.

17 Особую преданность своей вере и своему делу демонстрировали руководители иеговистских обществ или «главари», как их именовала советская пропаганда. Именно они в первую очередь подвергались преследованию и наказанию со стороны государства. Практически все видные активисты церкви неоднократно были судимы и пребывали либо в заключении, либо в ссылке. С середины 1960-х гг. численность западносибирских организаций Свидетелей Иеговы стала уменьшаться. Связано это было с тем, что многие семьи иеговистов, снятые со спецпоселения, стали возвращаться либо к себе на родину — в Молдавию, Украину, либо переезжали (подальше от преследований) в Казахстан, Киргизию. Но в целом сеть религиозных групп иеговистов, хотя и сократилась, продолжала сохраняться и действовать, преодолевая все трудности. А они — трудности — продолжают сохраняться для иеговистов и сейчас, хотя формально эта конфессия не запрещена и положение её уравнено с другими церквями. Иеговистов по-прежнему не любят власти, им по-прежнему не доверяют неверующие граждане, их относят к тоталитарным сектам, представители РПЦ настаивают на нетрадиционности этой конфессии для России. Дело всё в том, что иеговисты не отказались ни от одного своего принципа. Они — по-прежнему максималисты и бескомпромиссны.

(nazareth.host.sk/jw | religiophobia.appspot.com/jw)